Беседа члена Президиума ЦК КПРФ, председателя Оргкомитета по созыву II чрезвычайного съезда КПРФ Валентина КУПЦОВА и политического обозревателя “Правды” Виктора ТРУШКОВА

— Валентин Александрович, поскольку тема II чрезвычайного съезда КПРФ исключительно многогранна, то приходится начинать с самой общей его оценки. К тому же прошло уже 15 лет, а, как писал поэт, “большое видится на расстоянье”. Давайте посмотрим на то событие с этого 15-летнего расстояния. 

— II съезд КПРФ — это первый реальный результат напряженной борьбы коммунистов после буржуазной контрреволюции 1991 года. Его значение выходит за рамки истории одной партии. Сколь бы ни были трудными условия проведения, тот съезд должен был состояться, чтобы обеспечить легитимность деятельности не только КПРФ, но и всего коммунистического движения на пространстве, где произошла реставрация капитализма. Съезд обеспечил обществу непоколебимую уверенность в жизненности не только коммунистической идеи, не только коммунистического движения, но и в жизненности той партии, которая как раз в 1993 году отмечала 90-летие своей деятельности. 

— Масштабность восстановительного съезда такова, что его значение не укладывается в национальные рамки, а имеет глобальный характер. Через 15 лет это особенно понятно. В чем конкретно вам видится международное значение II съезда КПРФ?

— Приостановление деятельности, а потом и запрет Компартии в России были шоком практически для всех коммунистических партий мира. Поведение и поступки многих членов Политбюро и ЦК КПСС оказались сильнейшим ударом по международному коммунистическому движению. В таких условиях деятельность большинства компартий застыла. Поэтому достижение легитимности деятельности нашей партии через Конституционный суд было нужно не только российским коммунистам, но и в не меньшей степени международному комдвижению. Работа зарубежных коммунистов заметно оживилась после II съезда КПРФ в странах ближнего зарубежья, Восточной и Центральной Европы. Таким образом, самим фактом своего восстановления КПРФ оказала серьезное влияние на международное коммунистическое движение. 

— До сих пор некоторые товарищи задаются вопросом: почему был избран столь трудный и напряженный путь восстановления партии — через Конституционный суд? Что дало его решение? Кстати, напомните, пожалуйста, нашим читателям, каким был вердикт КС.

— Мы шли на процесс в Конституционный суд, чтобы решать вопрос не на какой-то временной отрезок, а создать партию на все времена. Напомню, что решением КС РФ, обнародованным 30 ноября 1992 года, разрешалось провести партийные собрания в первичных организациях, но все вышестоящие органы предстояло создавать заново. Иначе говоря, первичным организациям КС разрешил вполне легитимный способ функционирования. Но обязательным условием решения этой стратегической задачи было также проведение восстановительного съезда партии.

Многие аналитики и прочие горе-теоретики, принявшие сторону новой власти, вообще не верили, что нам удастся провести тот съезд. Было немало и тех, кто следил за каждым шагом, за каждым действием нашей партии, наблюдал недружелюбно, враждебно. Даже была устроена стопроцентная прослушка телефонов коммунистов, которые активно участвовали в восстановлении партии. И сегодня есть деятели, которые хотели бы пересмотреть решение Конституционного суда. Что уж говорить о событиях 15-летней давности. Позиция таких судей КС, как Морщакова, Аметистов, Кононов, характеризовалась не только отрицательным отношением к Компартии во время процесса “по делу КПСС” (Кононов выступил с особым мнением по поводу решения суда, в котором продемонстрировал нетерпимость в отношении нашей партии), но и после завершения процесса. Они пристально следили за каждым шагом нашего Оргкомитета, стремясь не допустить проведения съезда. Поэтому все заседания Оргкомитета приходилось проводить на квартирах, причем собираться в одном месте можно было не более одного-двух раз. Дело в том, что тогда готовил-ся закон о люстрации. А на заседании Конституционного суда министр юстиции Фёдоров угрожал судом над Компартией, обещая сделать его подобием Нюрнбергского процесса.

Для подготовки съезда фактически не было никаких нормативных документов. Даже разъяснение КС мы получили очень поздно. Но зато был общий энтузиазм тех, кто продолжал считать себя коммунистами. Он был толчковым двигателем для организации съезда, вопреки сопротивлению и власти, и тех, кто мешал даже своим неверием. 

— Для подготовки съезда требовался действенный организационный центр. Им стал Оргкомитет? Как он был сформирован? Какие задачи ему пришлось решать?

— Оргкомитет по созыву восстановительного съезда был создан на базе уже существовавших нескольких партий коммунистической и социалистической ориентации. В него вошли представители Социалистической партии трудящихся (она была, как теперь говорят, “крышей”, под которой работали многие структуры КП РСФСР), Роскомсоюза (он включал в себя Российскую коммунистическую рабочую партию и ряд других партий), а также коммунистов, входивших в КП РСФСР, но не вошедших ни в одну из новых партий. А таких было немало и в нашей команде, работавшей в Конституционном суде. В повседневной работе Оргкомитета непосредственно участвовал секретариат ЦК КП РСФСР, что касается черновой работы, выполнения практических поручений, то они легли на плечи сотрудников Московского и Ленинградского горкомов КПСС, а также представителей СПТ в силу тогдашней легитимности этой партии. 

В тот подготовительный период мы учились работать в обстановке дискуссионности, разномыслия, несовпадения мнений. Прежде всего трудно было найти оптимальную позицию, которая позволяла бы объединить если не всех, то многих участников российского комдвижения. Идеологическая трудность была в том, что между компартиями, созданными после запрета КПСС и КП РСФСР, обнаружились разные подходы к решению многих, в том числе принципиальных, вопросов. Это давало о себе знать и при подготовке съездовских документов. Именно поэтому II чрезвычайный съезд не принимал Программу КПРФ, а ограничился Программным заявлением.

Непросто было решить многочисленные организационные вопросы. А предстояло провести повсеместно восстановительные конференции. С этой задачей отлично справились секретари партийных комитетов, прежние и только что пришедшие к руководству, то есть люди, которые руководили возрождением своих организаций. В центре основное бремя выпало на рабочую группу Оргкомитета, в которую входили И.П. Осадчий, В.С. Бондарчук, Ю.П. Белов, Л.С. Вартазарова, Р.И. Косолапов, В.В. Калашников, И.И. Мельников, С.Н. Петров, Г.К. Ребров и ряд других товарищей. Активно участвовали в подготовке чрезвычайного съезда секретари ЦК КП РСФСР А.Н. Ильин, И.И Антонович, Г.А. Зюганов, В.И. Кашин, А.Г. Мельников, А.С. Соколов, Н.П. Силкова. Огромную работу проделал Иван Кузьмич Полозков, который возглавлял ЦК КП РСФСР с первого дня его работы до 8 августа 1991 года.

Остро стояли финансовые проблемы: у Оргкомитета не было никаких денег. Все счета партии были арестованы, а собственность самочинно изъята. Пришлось опираться на поддержку самих коммунистов. Откликнулись тысячи партийцев. Приходили письма мне на квартиру, в конвертах было по 50, по 100 рублей. Невозможно забыть телефонный звонок от дочери одного революционера-подпольщика. Ей в ту пору было уже 80 лет. Она передала Оргкомитету 900 долларов для проведения съезда. 

Должен сказать, что никакой поддержки в организации съезда со стороны компартий других стран не было. Да мы на нее и не рассчитывали, потому что знали, что в тот период большая группа следователей (58 юристов), идейным вдохновителем которой был Гайдар, проверяла финансирование братских партий со стороны КПСС, искала “деньги партии”. Кстати, никакого судебного решения по “деньгам партии” так никогда и не было принято. Неоднократные запросы депутатов Госдумы из нашей фракции остались без ответа со стороны властей. На наш взгляд, если какие-то партийные деньги и были обнаружены, то они попали в руки или карман функционерам новой власти.

Сильнее внутренних сложностей был властный пресс. Перед проведением съезда я получил два официальных предупреждения. Одно — от Генерального прокурора РФ Степанкова. Он предупреждал меня о личной ответственности за проведение съезда. Второе предупреждение исходило от Ельцина. Он поручил вице-президенту Руцкому пригласить меня и предупредить об ответственности за политические решения, которые примет съезд. По согласованию с Оргкомитетом я ответил, что съезд состоится обязательно, несмотря на давление, которое на нас оказывается. А сколько было персональных угроз в адрес руководителей, занимавшихся подготовкой съезда… В таких условиях нельзя было исключать возможности провокаций против съезда.

Сегодня уже можно сказать, что перед съездом была проведена большая работа с правоохранительными органами, с действующими работниками МВД, КГБ и других силовых служб. За ее организацию взялся бывший секретарь МГК КПСС, а потом заместитель министра внутренних дел СССР В.П. Трушин. Клязьминское водохранилище было взято в три кольца охраны. Первое кольцо было установлено за 10—15 километров от места проведения съезда, оно требовало большого числа людей. Его задачей было не пропустить сомнительные организованные группы. Второй круг располагался в пяти километрах, а третий — непосредственно в районе пансионата, находившегося на берегу водохранилища. Здесь охрану несли только офицеры не ниже полковника—подполковника. Товарищи из этой группы находились и в зале, где проходили заседания. 

— Как коммунисты шли к восстановлению партии? Насколько я помню, путь этот не был усыпан розами. И не только потому, что многие августовские победители требовали люстрации членов КПСС. Непростые отношения складывались и среди сторонников коммунистической идеи. С одной стороны, как рассказывали мне Б.Ф. Зубков, В.А. Сафронов, В.Г. Юрчик, Н.И. Сапожников, В.С. Шурчанов, региональные комитеты Пензенской области, Алтайского и Красноярского краёв, Удмуртии и Чувашии ни на день не прекращали работы. С другой — к началу 1993 года в регионах было по нескольку обкомов, крайкомов и рескомов. Поскольку вы возглавляли Оргкомитет по созыву съезда, то лучше всех знаете ситуацию тех месяцев. Расскажите о ней.

— Конечно, на практике многие партийные структуры работали и до решения КС. Но работали, скажем прямо, в условиях подполья, постоянной слежки, бесчисленных провокаций. Ни дня не прекращал работу секретариат ЦК КП РСФСР. Коммунисты искали способ, как сохранить силы. 

РКРП, СПТ, другие партии были не только развертыванием существовавших ранее платформ внутри КПСС. Они одновременно выполняли роль резервных площадок для создания партии, которая была бы продолжением и носителем лучших традиций КПСС. Возьмем ту же Социалистическую партию трудящихся. Она усилиями коммунистов была хорошо структурирована, почти повсеместно имела первичные организации. Но после II съезда КПРФ большинство ее членов организованно перешли в КПРФ, ибо рассматривали СПТ как свое временное политическое прибежище. В принципе похожие процессы шли и в других компартиях. 

КПРФ выигрывала прежде всего тем, что она стремилась к максимальному единению всех коммунистов, несмотря на оттенки в их позициях. Благодаря этому она и стала ведущей политической силой оппозиции. Наша партия сумела привлечь в свои ряды новых людей, которые, будучи членами КПРФ, отдали все свои силы борьбе за интересы трудящихся. Образ КПРФ в ту пору выкристаллизовывался на всех этапах её становления. Его формированию способствовали собрания первичек, конференции районных, городских, окружных, областных, краевых, республиканских организаций. 

Предсъездовская кампания одновременно помогала преодолевать имевшиеся у нас иллюзии. Скажем, я знал, что за год, с 1 августа 1990-го по 1 августа 19991 года, численность КП РСФСР сократилась на треть, в ней осталось 6800 тысяч членов. Казалось, все нестойкие из Компартии уже ушли, и как только объявим о легитимном восстановлении партии, так эти шесть миллионов человек к нам тут же придут. Но половину из них — тех, кто служил в армии, госбезопасности, системе МВД, — власть лишила права быть членами партии. В общем, пришедших оказалось менее 10%. Потери были объективной оценкой силы давления на общество разнузданного антикоммунизма, страха людей за свое будущее. Сказалось и наше неумение организовать структуры партии в новых условиях.

Впрочем, тогда мы были готовы к дискуссиям, к серьезному обсуждению принципиальных вопросов. Это, как показала практика тех лет, вело не к расколу, а к единению партийных рядов. Первые года полтора при обсуждении важных вопросов соотношение голосов было 60 к 40, через следующие год-полтора — 80 на 20. Потом соотношение сдвинулось к 85:15 и на этом стабилизировалось, и руководство партии считало такое положение оптимальным. Мы помнили, как сами были недовольны единогласным “одобрямс” в КПСС.

— Главное идеологическое отличие КПРФ от других коммунистических организаций России той поры я рискнул бы определить так: КПРФ провозглашала себя идейной наследницей КПСС, а другие компартии не желали брать на себя такое бремя. Ведь эти организации выросли на базе платформ, идейно отрицавших КПСС последних лет её деятельности.

— Идеологическое состояние КПСС времен перестройки, в частности её второго этапа, было размытым, размазанным. Внутри партии были уже течения, которые, как потом всем стало ясно, не собирались отстаивать социализм, следовать марксистско-ленинской идеологии, а были приверженцами реставрации капитализма. Появились и платформы, которые, отрицая горбачёвскую политику, предлагали свое видение партии. Они действительно не хотели брать на себя груз проблем и преодоления ошибок КПСС, они просто отрицали её. В это же время о себе заявили многие молодые люди, которые хотели видеть партию более энергичной, с новыми установками, в том числе программного характера. 

В 1993 году порой проявлялось стремление новых партий абсолютизировать свои позиции. За поддержку КПРФ на состоявшемся в Челябинске II съезде РКРП из этой партии были исключены многие видные коммунисты, сыгравшие важную роль в ее организации. Среди исключенных оказался даже известный философ-марксист Р.И. Косолапов.

— Как готовился политический доклад, с которым вы выступили на II чрезвычайном партсъезде?

— Отмечу, что велась серьезная, тщательная работа по подготовке всех съездовских документов, главным из которых было Программное заявление. Эту работу выполняла большая группа ученых-обществоведов во главе с И. П. Осадчим. А доклад готовился у меня на квартире, на кухне. Вместе со мной над ним работали бывшие заведующие отделами ЦК КПСС доктора исторических наук профессора А.Я. Дегтярев и В.А Михайлов.

— Валентин Александрович, давайте перейдем к самому съезду, к его атмосфере.

— Атмосфера съезда была, с одной стороны, торжественной и радостной, с другой — напряженной и острой. Он проходил в жестких дискуссиях по всем вопросам. Ведь разногласия, проявившиеся перед съездом, никуда не исчезли. А накануне руководством РКРП я был даже исключен из партии.

— Впервые слышу. За что? 

— За подготовку съезда.

— Не понял.

— Тогда каждый стремился настаивать на таком видении партии, которое было присуще именно ему. А поскольку к февралю 1993 года в коммунистической среде сложилось уже множество представлений о партии, то спор был неизбежен. Я даже уверен, что сегодня ни к кому из его участников не надо предъявлять никаких претензий. И уж тем более те споры никак не умаляют значение съезда. Я был избран Первым секретарем ЦК КП РСФСР 8 августа 1991 года и оставался им до 14 февраля 1993 года. На организационном пленуме после съезда по общему нашему согласованию Председателем Центрального Исполнительного Комитета КПРФ был избран Г.А. Зюганов.

Оргкомитет, который я возглавлял, стремился в той ситуации найти оптимальную позицию, которая позволяла бы сплотить большинство приверженцев социалистической идеи. Мы считали своей целью как можно более быструю регистрацию КПРФ, чтобы коммунисты могли начать полноценную работу. Регистрация партии состоялась 23 марта 1993 года. Основой для регистрации были решения Конституционного суда и II чрезвычайного партсъезда. Отмечу, что решения Конституционного суда не могут быть пересмотрены. Как и решения того исторического съезда.

— И всё же в адрес партии разными силами высказываются то одна, то другая претензия, то одно, то другое обвинение. Чем это объяснить, если еще и не забывать пословицу, что нет дыма без огня?

— Вероятно, нам не всегда хватало в нашем анализе глубины. Например, я тогда не верил, что антикоммунизм закрепится в нашем обществе, что либерализм станет основой государственной политики, был убежден, что проснется чувство гордости великороссов и оно сможет отвергнуть и антикоммунизм, и либерализм. Но случилось иначе. Глубоко затаившаяся, уснувшая в советскую эпоху мелкобуржуазность после августа 1991 года не только проснулась, но и приобрела агрессивный характер.

Однако КПРФ с самого начала приходилось работать под прессом не только доморощенного антикоммунизма, но и американского империализма. Западные мозговые центры быстро поняли, что возрождение КПРФ — событие международного масштаба, и поэтому особенно враждебно были настроены в отношении нашей партии.

За 15 лет борьбы партия многому научилась, прежде всего — быть оппозицией. Это показали уже выборы в Госдуму первого созыва. В декабре 1993 года КПРФ поддержали 6,5 миллиона человек. Эту планку мы удерживаем и сегодня. Впрочем, в середине 90-х за нашу партию голосовали и 15, и 21 миллион человек. К сожалению, мы тогда не могли оправдать в полной мере все надежды и пожелания тех, кто за нас голосовал. Это было результатом не только наших недоработок, но и народных иллюзий: вера в то, что партия быстро обретёт прежнюю силу и вернет власть, не стыковалась со сложившимися в стране и мире реалиями.

— Сегодня партии работать легче или труднее, чем 10—15 лет назад?

— Значительно труднее. Тогда мы видели своего главного противника в Ельцине, и в середине 90-х годов в этом с нами соглашалось большинство страны. К тому же у нашего политического и классового противника тоже не было опыта борьбы. Сегодня нам приходится работать с противником, который приобрел опыт и использует научный багаж, накопленный буржуазией всей планеты.

Но минувшие годы убеждают в том, что партия выстояла. Нам столько раз предлагали отказаться от своего коммунистического названия, переименовать партию в социал-демократическую, перелицеваться, встроиться в буржуазную систему… Мы отвергли все эти лукавые советы.

Да, в нашей сегодняшней программе есть социал-демократические мотивы, например, мы сегодня согласились на признание частной собственности после нашего прихода к власти. Но ведь В.И. Ленин учил, что одномоментное введение социализма невозможно. Стратегические цели КПРФ определяются теорией марксизма-ленинизма. В нынешних условиях партия остаётся той политической силой, которая повсеместно, в городах и поселках, участвует в организации народного протеста, в защите интересов трудящихся. Она имеет ясную перспективу: цели, за которые борется наша партия, совпадают с историческими тенденциями исторического развития. А отдельные программные положения могут быть уточнены, тем более что сейчас идет работа над внесением изменений и дополнений в текст действующей Программы КПРФ. 

Сейчас, когда мы отмечаем 15-летие восстановительного съезда, надо сказать большое спасибо прежде всего тем, кто стоял во главе возрождения первичных, районных, городских, региональных парторганизаций. Особенно надо поклониться ветеранам фронтового поколения, ставшим образцом верности социалистическому строю, коммунистическим идеям. Они противостояли любым попыткам идеологической размытости. Спасибо и молодежи, пришедшей в наши ряды, продемонстрировавшей преемственность поколений и жизненность коммунистических идей.