Писать про итоги прошедших выборов для оппозиционных изданий – дело неблагодарное. Тем не менее, давайте признаем: да, можно ограничиться только обсуждением фактора фальсификаций и анекдотичных подчас данных из национальных республик. Однако выборы все же остаются важнейшим показателем силы и слабости участников политического процесса, а также симпатий общества. Так что их данные нужно анализировать, что мы и попытаемся сделать в данной статье

«Если бы Путин вступил в нашу партию – мы бы получили 80% голосов!» – в ночь выборов гордо заявил Владимир Жириновский. Здесь чувствовалась и энергия нестареющего лидера ЛДПР, и небольшой налет зависти. Для многих оппозиционеров строчка из детской песенки приобрела политический оттенок: «Если с другом буду я, а «Медведь» без друга!».

«Единая Россия» получила 64,23% и даже немного увеличила свою думскую фракцию – ей должно достаться 315 мандатов. На втором месте коммунисты – у них 11,62% голосов, которые дадут КПРФ 57 мест. На третьем – ЛДПР с 8,14% голосов. В новом составе Госдумы будет заседать 40 «соколов Жириновского». Компанию им составят 38 выдвиженцев «Справедливой России» – за эту партию проголосовало 7,75% избирателей.

С «Единой Россией» все более или менее понятно. К целой когорте региональных лидеров и раскрученных политиков на этот раз присоединился Владимир Путин – и помог приблизить результат «единороссов» к своему рейтингу. К «медведям» перешла часть сторонников других партий, поддерживающих президента. Помогла «медведям» и высокая явка избирателей: она всегда гарантирует более высокий результат «партии власти», увеличивая долю неполитизированных избирателей – «электорального песка».

Правда, «единороссам» стоит обратить внимание на крупные города, областные центры и наукограды. Здесь их поддержка также возросла по сравнению с региональными выборами, но все же оказалась ниже, чем по стране в целом. Конечно, население таких территорий всегда более критично относится к властям. Ведь симпатии или антипатии к руководству страны определяет далеко не только уровень жизни избирателя, но и уровень его притязаний. Однако недоверие наверняка спровоцировали и подчас неумеренная ретивость местных чиновников, и неуклюжий стиль «медвежьей» избирательной кампании. Тем не менее, политолог Дмитрий Орешкин, заявивший, что «Борис Ельцин был президентом городов, а «Единая Россия» стала партией провинции», прав и не прав одновременно. Все же «медведи» и в крупных городах смогли превзойти собственные показатели четырехлетней давности. Например, в Москве они получили 54,07% голосов (в 2003 году – 34,4%), а в Санкт-Петербурге – 50,33% (в 2003 году – 31,8%).

КПРФ и «последний вагон на север»

У оппозиционных партий на этих выборах было много общего. Прежде всего, в электоральной географии. Если сравнить нынешние и предыдущие парламентские выборы, мы увидим, что все оппозиционеры потеряли поддержку в национальных республиках. В основном, правда, это не стало для них слишком большим ударом: в этих регионах поддержка «партии власти» уже много лет остается очень высокой и с каждым годом только увеличивается. Хотя есть и примеры серьезного падения – так, ЛДПР в Башкирии получила почти в 11 раз меньший результат, чем 4 года назад. Надо признать, что это связано в том числе и с более жесткой административной вертикалью в большинстве этих республик. Снизилась поддержка оппозиции также в Сибири, Поволжье и большинстве областей центра страны. Зато на севере, северо-западе России, а также в Московском регионе ведущие оппозиционные партии укрепили свои позиции.

Коммунистам эксперты не обещали победы, зато пророчили более высокий результат. Впрочем, прогнозы для КПРФ почти всегда оказываются более оптимистичными, чем итоги самих выборов. На мартовских региональных выборах КПРФ получила в среднем около 16% голосов. Однако, понятно, что, во-первых, эти выборы охватили далеко не все регионы страны. Во-вторых, далеко не во всех регионах тогда выставили свои списки альтернативные левые партии, например, аграрии. В-третьих, более высокая явка обычно играет против коммунистов, в чем мы убедились и на этот раз.

Наибольшие потери коммунисты понесли в Сибири и на Дальнем Востоке, где еще несколько лет назад они рассчитывали на появление нового «красного пояса». Даже в Новосибирской области, где действует одно из сильнейших в стране отделений КПРФ, коммунисты потеряли около 2% голосов. Другие территории должны огорчить их еще больше. 10,16% вместо 16,1% голосов в Приамурье, 11,83% вместо 16,3% в Иркутской области – таких примеров можно привести множество. Пик успехов КПРФ в этих регионах пришелся на тот период, когда с этой партией сотрудничали многие яркие политики «неортодоксальных», социал-демократических взглядов. Именно в Сибири и на Дальнем Востоке заявили о себе Аман Тулеев, Сергей Глазьев, Светлана Горячева. Растеряв этих союзников и не приобретя новых, коммунисты начали терять и восток страны. Падение поддержки, хотя и в меньших масштабах, ждало коммунистов и в старом «красном поясе» – в центре и на юге России, а также в Поволжье.

Зато КПРФ может похвастаться ростом результатов на севере и северо-западе страны. Так, если в Архангельской области коммунисты в 2003 году получили 7,6% голосов, то в 2007 году – уже 11,2%. В Мурманской области – 11,14% против 7,4% четыре года назад. Однако наибольшую радость должны были принести КПРФ успехи в Ленинграде и Московском регионе. В город на Неве за четыре года поддержка коммунистов возросла с 8,4 до 12,4%, в Москве – с 7,7% до 13,7%, в Подмосковье – с 9,7 до 14,3% голосов.

Как Бумбараш и сержант ВДВ спасли «эсеров»

Нет более яркого примера превратностей судьбы в политике, чем «справедливороссы». До 2006 года Российскую партию жизни, чьи лидеры составили в итоге костяк руководства «СР», считали разве что ходячим анекдотом без особых перспектив. Журналистам она запомнилась только как «партия выхухоли» – в связи с кампанией по защите этого животного, развернутой «жизнелюбами». До осени 2007 года «эсеров» считали «второй партией власти», которая через пару лет сможет даже занять место «первой». Ну, а второе место на ближайших выборах для нее казалось вопросом практически решенным. Однако, начиная с октября этого года, когда Владимир Путин возглавил список «единороссов», журналисты и эксперты столь же единодушно начали «Справедливую Россию» хоронить, заявляя, что шансы на ее попадание в парламент стремятся к нулю.

Правда, столь «последовательно непоследовательными» оказались не все. Вашему покорному слуге еще в 2005 году приходилось писать о том, что РПЖ станет основой для прокремлевской левоцентристской партии, которая будет «подстраховывать» «Единую Россию» на выборах и уверенно пройдет в Думу. И, несмотря ни на что, неоднократно повторять то же самое про «Справедливую Россию» уже осенью 2007. В древности тот, кто предсказал восшествие на престол будущему государю, обычно удостаивался награды. Интересно, а в «Справедливой России» читают наши статьи? И как они относятся к древним традициям?

Как бы там ни было, «эсеры» все-таки попали в Думу. Их результат оказался меньшим, чем суммарный показатель четырехлетней давности партий, основавших «Справедливую Россию»: 7,8% вместо 14%. Впрочем, широко известно, что объединение политиков не означает автоматического объединения их сторонников. Ведь и многие политики, ведшие эти партии на выборы в 2003 году, их давно покинули. Свою роль в успехе «эсеров» сыграла телереклама – довольно интенсивная в последние недели перед выборами. Ролики «СР» были одними из немногих, которые могли похвастаться простотой и внятностью. «Эсеры» явно решили пойти по стопам блока «Родина». Его коньком, как известно, было предложение направить нефтяные доходы на социальные программы и «прижать» олигархов. Помните их ролик: «Не нравятся мне эти олигархи! – Не нравятся? Не ешь!». Глазьева и Рогозина, спорящих о вкусовых свойствах олигархов, у «эсеров» заменил Золотухин-«Бумбараш», говорящий о повышении зарплат и пенсий, а главное – о «налоге на роскошь!». Помня об армейско-патриотическом облике «Родины», и лидер «Справедливой России» предстал перед избирателями как «сержант ВДВ Серега Миронов».

Однако «эсеры» не смогли полностью сохранить «родинское» наследство. Были потеряны голоса в Красноярье и Воронеже. «Родине» здесь принесли поддержку фигуры соответственно Глазьева и Рогозина во главе списка, а ведь они оба не вошли в «Справедливую Россию». Несколько меньше «Родины» получили «эсеры» во многих регионах бывшего «красного пояса», значительно меньше – в Московском регионе. Явно другие люди голосовали за «эсеров» и в северной столице. Причина в том, что «Справедливая Россия» не стала, да и вряд ли смогла бы, эксплуатировать национал-патриотическую тематику, принесшую «родинцам» изрядную долю успеха. В рядах «эсеров» не было генерала КГБ Николая Леонова, журналиста Александра Крутова, генерала ВДВ Георгия Шпака, ученого Юрия Савельева, политиков Дмитрия Рогозина и Сергея Бабурина, которые в «Родине» олицетворяли именно этот тренд. В итоге значительная часть привлеченных ими голосов вернулась к коммунистам, от которых и ушла в 2003 году. Во многом с этим связаны успехи коммунистов в обеих столицах. Тем более, что состав списков «СР» в этих регионах вряд ли мог привлечь лево-патриотического избирателя, а в Московском регионе и вовсе смотрелся слабо.

И все же успех «Справедливой России» – важная веха. Впервые в парламенте появилась партия, близкая европейским социал-демократам. Ведь она попала в Думу не благодаря критике системы в целом и не на национал-патриотической волне, которую до сих пор эксплуатировали практически все левые партии, а на внимании к социальным вопросам. Это позволило ей получить больше, чем «Родине», в северных регионах, разделив местный протестный электорат с КПРФ; стать единственной оппозиционной партий, увеличившей свои результаты во многих регионах Сибири; привлечь часть бывших функционеров социал-либерального «Яблока», а с их помощью, видимо, и часть «яблочных» избирателей – отсюда успех партии в Ленинграде.

Однако «эсерам» не стоит расслабляться: партия собрана из очень разных по взглядам людей, к тому же, судя по ходу выборов, имеет сильных врагов в верхах, хотя и является прокремлевской. Опыт показывает, что левоцентристские проекты в России редко живут дольше одного выборного цикла, даже если являются успешными.

ЛДПР: и.о. «фиги»

Кто-то из политологов сказал, что ЛДПР будет проходить в Думу всегда и при любых условиях – до тех пор, пока ее возглавляет Жириновский. И оказался прав. ЛДПР уже пророчили уход с политической арены в 1999 году. Тогда партия с трудом преодолела пятипроцентный барьер, но удержалась. Ей прочили ту же участь и сейчас, видя в бегстве из нее ряда видных функционеров признак недовольства властей. Однако она без особого труда оказалась в парламенте – притом, что перебежчики из ее рядов оказались в худшем положении. Перешедший во фракцию «Единая Россия» бизнесмен Сулейман Керимов так и не попал в избирательные списки «партии власти». А Алексею Митрофанову первое место в Пензенской региональной группе «Справедливой России» не помогло еще на 4 года сохранить за собой думский мандат – слишком скромными оказались успехи «эсеров» в этом регионе.

Тем не менее, Владимиру Вольфовичу есть над чем задуматься. С самого основания партии ее опорой являлись Сибирь, Дальний Восток и Европейский Север. Однако именно там партия понесла очень серьезные потери, зато вполне успешно выступила в Московском регионе. Так что облик партии продолжает меняться. В 1990-х годах это была ярко выраженная партия национал-патриотического реванша, протеста против крушения великой державы, обещавшая избирателям омыть сапоги в Индийском океане. В начале 2000-х – партия социального протеста: «Когда в доме нет тепла и света зимой – остается голосовать за ЛДПР». В 2007 году, теряя часть старых избирателей, она приобретает новых. Их мотив – снова протест, но на это раз протест относительно благополучных людей против безликости публичной политики и ее оторванности от жизни граждан. Так что упомянутый политолог, кажется, был прав: пока жив Жириновский, ЛДПР всегда будет в Думе.

«Яблочный» джем для рулета из СПС

В 1993 году различные партии, обычно именуемые «демократическими», набрали в сумме более 47% голосов. В 1995 – более 26%. В 1999 году – уже около 16%, а в 2003 – лишь около 9% голосов. Как видите, с каждыми выборами число голосов, отданных за либеральные партии, сокращается примерно вдвое. И 4%, полученные четырьмя либеральными списками на последних выборах, вполне в эту тенденцию вписываются. Обратим внимание: «Гражданская сила», по устойчивому мнению журналистско-экспертного сообщества, была создана специально для того, чтобы отнимать голоса у «Союза правых сил». В итоге она набрала голосов больше, чем сам СПС.

У каждой из либеральных партий свои конкретные причины неудач, но у всех – общие принципиальные основания поражения. «Союз правых сил» всегда был проектом прагматиков, победу которого ковали в основном политтехнологии, а не идеология. Одна из его партий-основательниц – «Демократический выбор России» – первая «партия власти» ельцинской эпохи. Первый и последний успех СПС на федеральном уровне – прохождение в Госдуму в качестве одной из колонн власти под лозунгом: «Путина – в президенты!» в 1999 году. Такой проект может собрать под свои знамена множество случайных избирателей, пошедших за сиюминутным броским лозунгом. Однако подобные технологии могут работать лишь в том случае, если им дают развернуться государственные власти. Суть успеха СПС восьмилетней давности хорошо выразил один из лидеров левой оппозиции: «Посмотрел бы я, какими бы правые были молодыми и энергичными без безлимитного доступа на федеральные телеканалы!». В декабре 2007 года его мечта сбылась.

С «Яблоком» все по-другому. Не так много в России партий, чьи активисты погибали за идею – как «яблочники» Юрий Щекочихин и Лариса Юдина. У этой партии есть идейные активисты и верный избиратель. Правда, выступить успешно на этих выборах «яблочникам» было бы крайне трудно. Но у многих экспертов создается впечатление, что они этого сделать даже и не пытались. В первую федеральную тройку «Яблока», кроме бессменного Григория Явлинского, вошли Сергей Иваненко (известный скорее как аппаратчик, вряд ли способный серьезно добавить голосов своей партии) и правозащитник Сергей Ковалев (прославившийся либеральным отношением к бойцам чеченского сопротивления, что способно было часть избирателей от партии оттолкнуть). Почти не вспоминали «яблочники» и о своем фирменном коньке: защите социальных гарантий. В итоге они подтвердили статус сильнейшей либеральной партии России, опередив СПС в большинстве регионов, причем в либеральных столицах – Москве и Питере – более чем вдвое. Судя по всему, партия в ближайшее время сохранится, однако инициатива все равно оказалась упущенной.

Общих проблем у либералов две. Хотя тот же СПС и вошел в историю со своим знаменитым лозунгом «Молодых надо!», подавляющее большинство либеральных лидеров остается на своих местах по много лет. Новых избирателей с таким персональным багажом привлечь сложно: длинный ряд политиков с богатым опытом просчетов у электората вызывает отторжение. Да и у старого «электорального ядра» либералов вечно нестареющие лидеры соответствующих партий набили оскомину. Многие мои знакомые-либералы просто проигнорировали выборы. Старые лидеры ассоциируются только с поражениями, и идти на выборы, чтобы зафиксировать еще один проигрыш, им как-то не хотелось. При этом молодые либеральные политики существуют, но большинству из них приходиться оставаться на вторых ролях, пока ветераны «все еще полны сил».

Вторая беда СПС вытекает из первой. Люди, пришедшие в большую политику в начале 1990-х, сознанием так и остались в той эпохе. Они до сих пор ждут, когда же те «45%» или «25%» российских либералов, так «бесстыдно их предавшие», вспомнят о них и за них проголосуют. Между тем хотя бы в этом мечта наших либералов практически сбылась. Хотели, чтобы было «как на Западе» – получите! Ведь в большинстве крупных капиталистических стран либеральные партии не играют ведущей роли, в лучшем случае выступая в качестве «третьей силы», наблюдателя при «битве гигантов». Но и это «в лучшем случае» нужно заработать, обращаясь к социальной тематике. Пока же наши либералы обращаются к ней лишь от случая к случаю, больше переживая из-за заоблачных для рядового избирателя вопросов большой политики.

Взгляд из-за деревьев

Опасения «за деревьями не увидеть леса», когда говоришь о выборах, всегда обоснованы. Так что давайте заглянем за эти деревья.

Во-первых, мы являемся свидетелями продолжающегося уже много лет кризиса оппозиции. В подавляющем большинстве случаев мы видим, что оппозиция не отнимает голоса у «партии власти», а оттаптывает друг другу ноги на небольшом клочке «электорального поля». Победа уже – не привлечь новых избирателей, а хотя бы вернуть старых, что на прошлых выборах увел другой оппозиционный конкурент. Скажем, левые эксперты заявляют о «покраснении» крупных городов и смене облика левых партий – с «сельского» на «городской». Однако та же КПРФ получила сейчас в обеих столицах меньший процент голосов, чем в 1995 году, когда она, по этой логике, была «сельской».

О кризисе оппозиции говорилось уже много, в том числе и нами. Добавим только одно: странно, когда оппозиция, которая должна быть «скамейкой запасных» для структур управления, сама представлена людьми, по возрасту и времени нахождения в политике намного превосходящих представителей власти. Не менее странным представляется тот факт, что вероятные «преемники» действующих оппозиционных лидеров ненамного моложе их и могут разделить с ними всю ответственность за кризис их партий. Конечно, все неудачи можно свалить на «административный ресурс» и «фальсификации», которые действительно имеют место. Однако ни то, ни другое не мешало оппозиции получать высокие результаты в середине 1990-х.

Во-вторых, мы являемся свидетелями кризиса российской публичной политики в целом и падения профессионализма самих политиков. Еще несколько лет назад поводом для насмешек над какой-либо партией было отсутствие у нее развитой, научно обоснованной программы. Сегодня же наличие хоть какой-то программы у партии является чем-то удивительным, чуть ли не признаком гениальности ее лидеров.

Не так давно поводом для лихорадочного поиска оправданий для политика была брошенная ему фраза: «Ваши заявления отдают популизмом». Сегодня даже более или менее интеллектуальный популизм стал дефицитом. О многих партиях можно сказать, что на этих выборах простому избирателю вообще трудно было понять, за что же они выступают. Лидер одной партии заявляет, что «европейские ценности это – дом, работа и машина». Представители другой обращаются к избирателю с единственным, но очень содержательным текстом: «Спасибо вам, мужики! Счастья вам, женщины!».

Раньше упреком для политика были слова о том, что он – слабый оратор. Сегодня сильнейшая партия страны отказывается от участия в теледебатах, а большинству остальных, кажется, лучше было бы отказаться вместе с ней. Но, собственно, каким может быть облик наших политиков, если почти никуда, кроме как в парламенты разных уровней, через публичную политику попасть нельзя? Зачем партии программа, если реализовать ее она все равно не может? Ее доступ к исполнительной власти крайне ограничен, а законодательная решает очень мало.

В-третьих, несмотря на это, нынешний способ формирования парламента консервирует старую политическую элиту. Большинство представителей оппозиции, прошедших сегодня по партийным спискам, уже проигрывали выборы по одномандатным округам, некоторые – даже не раз. Но именно от них – то есть партийных функционеров, а не от избирателя – будет зависеть появление новых политиков в парламенте.

Ко всему прочему, вся политическая система в данный момент вращается вокруг Кремля, как планеты вокруг Солнца. Смена президента наверняка повлияет на ситуацию, даже если Путин останется в политике и сохранит рычаги влияния. А вот как и насколько повлияет – мы скоро узнаем.

 Михаил НЕЙЖМАКОВ